Очень я надеялся, что с переходом на срок срочной службы длиною год, что-то изменится. Честно – искренне надеялся. Пока не поговорил с одним «свеженьким» дембельком. НИЧЕГО там не изменилось. Стало так. К примеру, раньше били по утрам 2 года, теперь бьют по  утрам и вечерам 1 год. Это утрированно. На самом деле скотство «института дедовщины» стало ЕЩЕ ХУЖЕ, чем раньше, ведь теперь им надо успеть унизить и поиздеваться над людьми за меньший срок.

Благая идея для тех, кто не хочет отдавать своего сына в армию, на самом деле обернулась профонацией. Аттракцион это реформы – показуха, мол, вот раньше была дедовщина, били, а теперь они служат всего 1 год – и дедовщины нет!

Очередное «лапшеухонакидывание». Не более. Кто хочет понять, что ждет человека в армии «без дедовщины на один год» - прочтите этот материал. Ничего не меняется в этой стране. Осенний призыв продолжается! Welcome in Russian army!

Дотерпел до финальных титров. Для тех, кто прошел армию последних лет десяти, сериал «Солдаты» покажется фантастическим. После такого кино в армию так и тянет. Романтика. Вот только с реальной службой прилизанно-отредактированный фильм не имеет ничего общего. Может только форма такая же да оружии. Пожалуй, все.

Не жди меня мама

В армию пошел сам. Это трудно понять тем, кто сейчас совместно с родителями старается решить «армейскую проблему», подключая знакомых врачей и военкомовских работников с единственной целью – избежать «военной чумы». Я никогда и не думал, что не пойду в армию. Отец всю жизнь военный, с малых лет таскал меня с собой по командировкам и воинским частям. Да и мать рассказывала, что во времена их молодости с ребятами, не служившими в армии, даже девчонки не общались, так как «безармеец» - это или больной или еще на какой-либо почве «дефективный», которого даже в армию не взяли.

Может, гены, может, чего еще, но знал, что в армию должен обязательно идти. В военкомате каким-то образом «выпал» из списков. Одноклассникам повестки пришли, а мне нет. Сам пошел в военкомат разбираться, чем приятно удивил военкомовских. «Путевку в армию» наконец-то получил. К этому времени из моего класса, в котором училось полтора десятка парней, твердо идти служить решили только четверо, включая меня. Когда говорил своим приятелям, уже решившим «армейскую проблему» (не в ее пользу, естественно), что добровольно иду служить, те лишь смотрели на меня как на ненормального. Мы друг друга не понимали. После даже общаться перестали. Так и держались вместе только с теми, кто уже получил повестку на отправку.

В назначенный день отправки с призывного пункта на улице Строителей, после «веселой дороги», во время которой большая часть отобранных вместе со мной «покупателем» ребят решила, что это последний день в их жизни на этом свете и им надо во что бы то ни стало напиться за все непрожитые годы, прибыли в часть. По дороге, правда, на Казанском вокзале потеряли двоих. Один ушел в туалет и не вернулся, второй собрал со всех денег на водку и в часть его привезли родственники только через две недели. Первым настораживающим «посылом» стали слова водителя, везшего нас до бригады: «ох, парни, как я вам не завидую!»

Армия: пролог

Сначала наивно полагал, что дедовщина началась еще в первую ночь, когда мы усиленно делали вид что спим, а наши сумки и вещи перетряхивали сержанты. С утра, естественно, кроме туалетных принадлежностей в наших сумках ничего не осталось.

Но это еще не было даже прологом, так «обложка» большой «армейской книги», которая еще даже не открывалась. Весь месяц нахождения в «роте-сборов» (так у нас называли курс молодого бойца), нас лишь учили подшивать воротнички, наводить порядок, маршировать и зазубривать наизусть слова присяги.

Попав затем в учебную часть, долго и мучительно знакомился с понятием «уставщина». Здесь не били, здесь «ломали» уставом строевой службы. Только однажды, когда половина подразделения отказалась отдавать сержантам зарплату в 18 рублей 50 копеек, пьяные «лычковые молодцы» ночью построили нас повзводно и «пробили душу» каждому по паре раз (мощный удар кулаком в грудь). Тогда я писал родителям: «Как надоел этот дурдом уставной, когда же уже обратно в часть!» На что мать отвечала в своем письме: «Отец сказал, что вернешься в часть, еще будешь об учебке вспоминать как о детском саде». Так и оказалось.

Перелом мозга

Как и положено, первые три дня по возвращении с учебки нас никто не трогал. Мой призыв вернулся в артиллерийский дивизион в количестве 5 человек. Из Рязани – двое. Я и Юрка, который сразу же заслужил кличку «чабан», так как долго думал, что вписать в графе «гражданская специальность», когда заполняли какие-то бланки. До армии он коров пас где-то на живописных полях Рязанской области. В графе о гражданской специальности написал гордо – «чабан». Так и прилепилось.

В первую же ночь после «трех золотых дней» нас подняли дембеля. И прадембеля. Дело в том, что в 95 году произошла очередная «ломка» «срочной иерархии». Вместо полутора лет службы ее вновь продлили до двух. Из-за этого нам в «господа» метили сразу два призыва – положенный (на год нас старше) и не уволенный (на полтора года страше). Причем последние были гораздо злей в связи с преподнесенным им Министерством обороны «подарком» - продлением службы еще на полгода. Эти призывы постоянно из-за нас боролись, а «чубы трещали», естественно только у нас.

«Ломать» начали сразу же, в первую ночь, когда нас построили. После небольшого разъяснения, что мы теперь «никто», а по-армейски – «слоны» (десантный аналог «духов»), потребовали лишь одного – полного подчинения, исполнения всех «обычаев» и «порядков», и не дай Бог кто «стуканет»! В случае «стукачества», «отказников» и «торможения» - страдать будет весь призыв.

Обязательство первое – у каждого «слона» при себе должны быть «цивильные» сигареты (предпочтительно той марки, какую любит каждый «дембель»), которые должны выдаваться своим старослужащим по первой команде. В двух вариантах – «мертвая» (неприкуренная) и «живая» (прикуренная). Сигареты должны «рожаться» - «стреляться» в «самоходах» (самовольная отлучка за пределы части), либо из части должно что-либо вороваться, продаваться, а на вырученные деньги должны приобретаться «блага для дембелей». «Слоны» воровали все – от бензина до патронов, от постельного белья и форменной одежды до замков крепления парашютных платформ и парашютных строп.

Сопротивляться было бесполезно. За «акты непослушания» весь молодой призыв поднимали ночью и били. Однажды «фазан» (призыв, на полгода старше «слонов») попытался свалить на меня свою работу, которую ему приказал выполнять командир взвода. Сначала я послал его подальше. Он стал угрожать неприятностями, аргументируя тем, что я «опух и не уважаю порядки». Затем пожаловался дембелям, что я чересчур вольно себя веду. Устроившие очередную ночную пьянку по какому-то поводу старослужащие полчаса избивали меня под предлогом «чего ты такой гордый»? После того как мной была сломана тумбочка и пара табуреток, дали швабру в руки и заставили смывать с пола кровь. После этого я стал ходить в наряд за всех. Даже когда не числился в наряде. Просто кто-то стоял на тумбочке дневального, а я выполнял все грязную работу. По ночам мой призыв наводил порядок за стоявших в наряде дембелей. Днем мы таскали им в казарму обеды, так как самим им ходить было «не положено». В случае «встревания» с едой патрулю, всю вину брали на себя и постоянно наказывались. И командиром подразделения за «желудничество» и своими же дембелями, оставшимися без еды – за «тормозничество».

Жить приходилось в среде постоянных избиений, унижений, недосыпаний, недоеданий и тяжелого физического труда. Некоторые не выдерживали. Один паренек нашего призыва – Сережа (мы называли его именно так) был уникальным для армии случаем. Его родители вообще сделали преступление, что, воспитав его таким образом, не «отмазали» от армии. Его развитие было схоже с развитием двенадцатилетнего паренька из дворянского рода начала 19 века. Он даже сматериться когда надо не умел. Продолжал жить в каком-то своем розово-безоблачном мире. За его «случаи торможения» страдал весь наш призыв. Поймали с едой. Кому? Сережа честно отвечает, кто сказал, и что будет, если не принесет. Дембелям «всып» днем от командира, нам «крокодил» ночью от дембелей. «Крокодил» - основная карательная мера для молодого призыва. Солдат хватается руками за одну душку кровати, а на другую ставит ноги. И повисает над кроватью. Для эффективности под него на кровать, на расстоянии всего 20-30 сантиметров от пыхтящего раскрасневшегося «слона» ложится дембель и пускает в лицо табачный дым. Иногда может поставить под живот штык-нож. Но это уже экстрим и применяется редко.

Для развлечения дембеля Сережу поднимали ночью, и когда мы все отжимались или висели на «крокодиле», его заставляли снимать трусы и давать нам счет. Он снимал и считал. За это был возненавиден и нами.

Ситуация чуть не развилась по сценарию фильма Стэнли Кубрика «Цельнометаллическая оболочка» (молодой солдат «съехал с катушек» из-за направленной против него ненависти своего призыва и застрелил сержанта и себя).

Но кончилось тем, что Сережа, оказавшийся в блокаде ненависти даже от своего призыва, как-то раз, находясь в карауле чуть не перестрелял старослужащих. Автомат тогда у него успели выбить. В караул больше не ставили и оружие не доверяли, а затем его земляк-командир перевел на дальнейшую службу в «комендатурский срочный рай». Оттуда он и уволился.

Некоторые парни моего призыва сбегали. Одного нашли через несколько дней на городской свалке, где тот жил с бомжами. Эту жизнь он предпочел жизни защитника Отечества. Другого парня (кстати, из Рязанской области) снимали с крыши казармы – хотел покончить собой. «Мозговую ломку» первых «слоновских месяцев» выдерживали не все. Но некоторые даже смогли и в этой среде стать лидерами. Не сопротивления – пресмыкания.

Перерождение

Возможно, что это сходство с известным «хельсинским синдромом», когда человек начинает любить и заботиться о тех, кого он должен ненавидеть.

В «слоновской среде» происходит «иерархоризация». Обозначаются лидеры – те, кто лучше всех «метается». То есть самоотверженно выполняет все дембельские прихоти, унижается и всячески «шестерит» и боготворит своих старослужащих. Затем эти «супершестерки» становятся «дембельскими фаворитами». Те их начинают ставить в пример, по-своему даже  жалеть и всячески поощрять – давать наряды получше, пораньше отпускать с «профилактических крокодилов» и т.д. Затем «фаворитам» поручают последнюю роль, которой дембеля оказывают полное «слоновское доверие» - «стучать» на «нефаворитов» своего призыва. Таким образом «слоны» разделяются.

Когда наступает время, они становятся «фазанами» (после года службы) и их место занимают другие «слоны», им разрешается ничего не делать и даже понемногу «рулить слонами». Кто плохо «метался» по «слоновке» такого права лишают. Они продолжают вкалывать вместе с молодыми. Затем «фазанов» (еще через полгода) своеобразным для каждой части образом «переводят» в дембелей. Эпилог – кто больше всех унижался и «шестерил» перед своими дембелями, становится самым крутым дембелем теперь. Точное соответствие поговорке про грязь и князя. И чем «грязнее» был – тем «княжистее» стал.

Административное пресечение бунта

Мы с несколькими сослуживцами пытались как-то изменить ситуацию. Пытались сопротивляться. Вопреки избиениям старослужащих и ненависти «фаворитов» своего призыва. Ничего не получилось. Когда в дело вмешались офицеры роты, наши наивные предположения, что они против «дедовщины» «накрылись медным тазом». Все они знали. Эта «самообслуживаемая система» была им выгодна. Так спокойней. Солдаты сами смотрят за солдатами. А навести порядок в роте очень удобно в любой момент -  простой командой дембелям. Утруждаться не стоит – старослужащие сами все сделают.

В итоге мы только сделали себе хуже – репрессии начались точечно в наш адрес и еще более изощренно. Дембеля сделали самую подлую вещь – настроили против нас весь наш призыв, гоняя роту и аргументируя это, что все происходящее «из-за этих опухших ваших товарищей». Офицеры же попросили их «разобраться с вашими «слонами». Дембеля «разобрались» - один парень моего призыва попал сначала в санчасть, а потом в госпиталь по причине: «упал с верхней кровати».

Армейская модель

Человек, попадающий в армию, думает не столько о защите Родины, сколько о выживании. Чтобы выжить приходится подстраиваться под местные законы. Здесь все по «системе». Самый крутой «слон» - тот, который хорошо и правильно унижается. Самый крутой дембель – тот, который когда-то хорошо и правильно унижался, а теперь хорошо и правильно унижает молодой призыв. И самое обидное, что эту систему никто не старается ломать. Это просто никому не выгодно. Зачем офицеру мучаться, искореняя «дедовщину»? За свои постоянно задерживаемые финансовые крохи? За унижения перед начальством? За то, что государство не обеспечило его ни квартирой, ни достойным заработком?

Армейские чины, как и многие бюджетники в нашей стране, так же как и милиционеры, учителя и врачи живут по принципу: «Если государство думает, что оно нам платит, пусть считает, что мы работаем». А потом из армии бегут солдаты, стреляются и расстреливают сослуживцев. Из того «болота,» в котором сейчас находится наша армия, она не скоро выберется. И то – только в том случае, если начнет, или хотя бы захочет выбираться.
Сейчас много говорят о патриотизме и о том, что надо выполнять долг перед Родиной – идти в армию. Это правильно. Но в какую армию? В ту, что сейчас есть?

И ведь она не была такой еще не так давно. По крайней мере, когда я демобилизовался и рассказывал обо всех «прелестях срочной службы» своему отцу, тот, что называется «делал круглые глаза». В семидесятых годах такого не было. Сейчас армия – отражение нашего государства в самом радикальном отношении. «Дедовщина» сейчас не только в армии, но и везде – в школе, в ВУЗах, в политике. Параллели проводить легко – «слоны» - население, «фаворитные слоны» - мелкие чиновники, «фазаны» и «дембеля» - влиятельные персоны – депутаты, директора и т.д. Чего ждать от армии, когда кругом творится то же самое. Нас гоняют, заставляют «метаться» - мы либо молчим и терпим, либо делаем, как говорят, чтобы иметь возможность в будущем делать то же самое.
Только к хорошему это не приведет. «Растущее благополучие» народа, о котором так любят докладывать «слуги народа», это те же итоговые рапорта о том, что в армии все хорошо.

Вот только нет этого на самом деле. И мало кто пытается это изменить. А тому, кто пытается, сразу же «ломают хребет» те, кому выгодно оставить все так, как есть сейчас.
Армия брошена на выживание, так же как и большая часть населения.

Только всему есть предел. Существует старая поговорка, как нельзя актуально подходящая к данной проблеме: «кто не хочет кормить свою армию – будет кормить чужую». Без нормальной сильной армии нет государства. В правильном понимании этого слова - ГОСУДАРСТВО. И если мы не обратим внимания на эту сложную ситуацию хотя бы сейчас – потом будет поздно. Защищать нас будет сначала некому, а потом и не от кого. В последнем случае, возможно, и говорить мы начнем учиться на другом языке…

P.S. Эксперимент этого материала заключается в том, что писался он о службе 15-летней давности, ибо в 1995 году я уходил служить. Ужас заключается в том, что, беседуя с пареньком, недавно дембельнувшимся с войск, узнал, что «условия» 15-летней давности остались в силе и  сейчас! Только стало еще хуже, «концентрированней», им же надо теперь «воспитать патриота» за 1 год…

А проблема в том, что всех такое положение вещей устраивает. В армии все еще сильна в позициях жлобская поговорка: «не мы такие, жизнь такая».

Универсальная отмазка ко всему. Армия – показатель общества. Делаем выводы.