Дмитрий Гудков, всегда казавшийся мне самым вменяемым представителем оппозиционной тусовки, оказался человеком-репродуктором. 

Помните у Салтыкова-Щедрина? 

«Жители ликовали […] они уже рассказывали об нем анекдоты и называли его «красавчиком» и «умницей». Поздравляли друг друга с радостью, целовались, проливали слезы, заходили в кабаки, снова выходили из них, и опять заходили. В порыве восторга вспомнились и старинные глуповские вольности. Лучшие граждане собрались перед соборной колокольней и, образовав всенародное вече, потрясали воздух восклицаниями: батюшка-то наш! красавчик-то наш! умница-то наш!»    

Надеюсь, не надо напоминать, чем заканчивается столь всеобщее обожание: в голове у «красавчика» обнаруживается органчик, исполняющий всего две пьесы: «В Рязани выборов не было!» и «Во всем виноват Артемов!» 

* * * 

Может быть, кто-нибудь еще не понял, что Дима поет с чужих слов? 

Ария о «беспрецедентных фальсификациях», якобы зафиксированных при избрании депутатов Рязанской городской думы, была написана несистемной оппозицией и впервые исполнена ею еще 10 сентября. Мотив подхватили два «обиженца» – Сальников и Крымский. Один уже получил за это по полной программе, другой сидит в очереди на раздачу. 

Теперь оба смотрят на Диму и горестно думают, как бы заткнуть ему глотку. Ведь еще один буйный пассажир в их и без того перегруженной лодке запросто отправит это утлое плавсредство на дно [куда ему, собственно, и дорога]. 

Однако согласитесь, это было крайне любопытно – наблюдать за тем, как два убеленных сединами господина пляшут под дудку пары-тройки несистемных отморозков, выкрикивая при этом какие-то невнятные слова. И напрасно полагая, что Москва их не расслышит. 

* * * 

Со словами у Димы тоже проблема. А уж со смыслами – тем более. 

По итогам его вчерашнего заявления у меня появился единственный вопрос: зачем «красавчик» так шарахнул по Артемову? Разве ему не разъяснили, что действующий глава горадминистрации вряд ли может быть агрессивным противником прямых выборов мэра [за которые и агитировал Гудков-мл.]? 

Да и вообще! – знал ли он доселе фамилию Артемова? Как пить дать, нет. Поди считал, что Виталий Евгеньевич – не его уровень! 

Но видимо что-то случилось. Вторая пьеса, написанная Фроловым для гудковского «органчика», звучит слишком трагично. Иллюстрируя своими обертонами безвременную смерть несбывшихся надежд и отсутствие у автора внятных источников финансирования. 

Анна Маратова, г. Рязань.