«Я выключаю телевизор, я пишу тебе письмо про то, что больше не могу смотреть на дерьмо…» – пел в свое время Виктор Цой. У меня же утро начинается по-другому. Я телевизор включаю, и если нахожусь дома, то он бубнит весь день. Таковы симптомы профессиональной болезни – синдрома журналиста. Однако покойного лидера группы «Кино» в эти моменты жизни я понимаю, как никого другого. Ведь, кроме любимого канала «Культура», мне приходится смотреть и всё остальное «токмо ради новостей».

А новостей сегодня нет!

Сколько бы я ни пялил глаза в экран, пытаясь узнать хоть что-то о последних событиях в жизни родного города из утренних выпусков «Вести-Рязань», улыбающиеся ведущие увлекают только тем, что за время выпуска периодически меняют цвет лица. С мертвенно-голубого на болезненно-оранжевый. (Это у них такое студийное ноу-хау, фирменное изобретение инженеров ГТРК «Ока»). Сюжеты же в этих выпусках заставляют задуматься: за кого на «Оке» держат зрителей? Основные темы выпусков в принципе не меняются: курить вредно, нельзя переходить дорогу на красный свет, не пейте воду из-под крана, а вот в этом старом доме до революции была баня, где мылась баба Маня. Ей сегодня триста лет, и она готовит дряхлым правнукам обед. И всё это преподносится как дико актуальные и волнующие зрителей темы. Словно вам принесли не молочную лапшу, а ожидаемый вами острый шашлычок. Зато с каким апломбом и уверенностью ведущие в студии и корреспонденты за кадром несут свою «инфу» в массы! Сразу хочется вспомнить фразу учителя Чижова из фильма «Окно в Париж»: «Обратите внимание на то, как вы со мной разговариваете. Как с ребенком. Или как с мудаком!»

А я хочу новостей! Тем более, что я знаю: накануне в городе бурлили политические страсти, разгорались социальные скандалы, были митинги, разборки, кто-то делал громкие заявления… И с утра я хочу знать все подробности, видеть «картинку» и слышать комментарии. Но вместо информационного утра мне опять показывают утренник в детском саду.

«Вести-Рязань», в отличие от своих коллег по стране, настолько отточили фирменный стиль, что утром 5 марта не сообщили о предварительных итогах президентских выборов по городу и области. Хотя облизбирком огласил их еще вечером 4-го. С другой стороны – ну что взять с телекомпании, образцом информированности и оперативности которой был сюжет о краже частного вертолета с аэродрома «Протасово»? (Осень прошлого года). Рязанцам показали заросшее летное поле и сообщили, что подробностей скандального инцидента узнать не удалось. Но зрителям уже было всё равно. Поскольку федеральные каналы осветили эту историю во всех деталях днем ранее.

Радует только то, что на этом кладбище информационных выкидышей иногда появляются герои сюжетов. Не могу сказать за всех телезрителей, но ясно представляю, как давятся от смеха операторы, когда пишут «синхроны» этих товарищей. Воспитанные провинциальным телеформатом, они редко могут говорить в кадре человеческим языком, а те, кто не боятся камеры, на полном серьезе «готовятся к выступлению». Так одна медицинская дама рассказывала недавно о диагностике гипертонии, и когда дошла до вполне естественного не только для медиков анализа мочи, сама себя испугалась и начала шептать корреспонденту. Тоном доверительным и стеснительным одновременно. Склонившись пониже к микрофону, ибо как еще можно говорить о таких жутких вещах – о моче! А мне было страшно за оператора: не пришлось ли ему срочно просить стаканчик?

Еще была тетка, на вопрос «Какую музыку вы слушаете?» ответившая: «Областное радио», и много, много, много уникальных персонажей… Ведь простые граждане – это главный ресурс «Оки», когда показывать нечего. Зато всегда есть – кого. И поверьте, если в сюжете рязанских «Вестей» вдруг заговорят о проблемах с отоплением, или о плохой воде, или о дырках в бюджете, без звука вы вряд ли поймете, «об чем разговор». Потому что на экране будут либо люди идти, либо машины ехать. Закрывать такой картинкой любой сюжет – это тоже фирменная «фишка» «Оки». Вывод можно сделать один: телевизионщики с «Оки» опустились на такую глубину, где глубоко по фигу и собственная работа, и потребности зрителей. И даже бренд ВГТРК «Россия», компании №1 в стране, их не обременяет.

Дайте пульт – выключить культ!

А ведь каких-то двадцать лет назад все рязанцы с удовольствием смотрели по понедельникам Пахомову или Алешину, по вторникам – Воронцову, по средам – Завязкина, по четвергам – Номероцкую, по пятницам – Бочкова, а в субботу спешили пораньше сделать все дела, чтобы успеть к началу «Субботнего канала» Валерия Майорова и его команды.

А еще была альтернативная телекомпания «Эхо», где по воскресеньям в эфире появлялись Петр Завишо, Слава Челбаев и их друзья, отмечающие «Второй выходной». Этот канал тоже пользовался искренней любовью зрителей. Теперь эхом отзывается лишь «вечерний звон» постылых проповедей. Вообще-то для отправления религиозных нужд существуют профильные кабельные каналы, типа «Союза». Но куда же раб божий Зызин без беседы с Павлом? С таким же неподдельным интересом задрюченные студенты слушают губернатора Ковалёва в студии программы «Открытый разговор» на канале РЕН-ТВ. Телекомпания «Край Рязанский», она же – ТКР, сетевой партнер РЕНа, – компания молодая и в меру подцензурная. Всё-таки принадлежит правительству Рязанской области. Но в плане изготовления телевизионного продукта она давно «сделала» всех своих коллег в регионе. От уровня федерального РЕНа стараются не отставать. Молодцы, ребята! Дай вам Бог удачи! Только один эфирный грех как бесил, так и продолжает бесить. ТКР систематически перекрывает своими рекламными блоками часть студии Марианны Максимовской. Ребята, дайте спокойно посмотреть «Неделю» от начала и до конца! Я не понимаю, почему вместо нее говорит Денис Абраков из газеты «Дом.Строй» и другие герои рекламы.

Но есть и такие звезды эфира, из-за которых перед президентскими выборами были нарушены мои избирательные права. Я ни разу не смог посмотреть дебаты представителей кандидатов в президенты на канале «Россия 24», начинавшиеся в 18.00. И всё почему? Да потому, что важнее президентской избирательной кампании у нас телевизионная компания (и кампания – тоже) депутатов Трушиной и Рольгейзера. Выпуски новостей «9 канала» с их непременным участием выходят в эфир с шести до семи вечера в сетке вещания «России 24». Я понимаю – есть контракт и оплата частоты. Но почему я, гражданин России, лишен права слышать, о чем говорят кандидаты перед самыми важными выборами страны? Неужели нельзя было пожертвовать своими местечковыми претензиями на городскую славу ради конституционных прав граждан?

Те, кто смотрит «Девятку», и так давно уже выучили наизусть имена-отчества Галины Владимировны и Александра Александровича и их должности в обеих Думах, городской и областной. С фамилиями, правда, выходят казусы. В выпуске новостей про Масленицу на четвертом сюжете подвел благодарный житель Недостоева, выразивший все скопившиеся чувства «Депутату нашему… Любимому… РОЗГЕЛЬДЕРУ». Ничего, все остальные специально обученные граждане, от которых за версту несет местными активистами, своих благодетелей знают так хорошо, что их можно сажать в студию вместо ведущих. Или попросить писать тексты. Разницы никто и не заметит. Когда в эфире «9 канала» звучат фразы типа «Полностью обновлен парк музыкальных инструментов» или «Налоги в Рязанской области растут по всем направлениям», то само собой возникает вопрос: не подрабатывают ли эти тетки из ЖЭУ редакторами новостей?

А депутаты-бизнесмены появляются в каждом выпуске с такой частотой, что не снилась штабистам Путина. По любому поводу. Боюсь, завтра, включив телевизор, я узнаю, что Галина Трушина купила в центральном универмаге «Барс» новую блузку, директор универмага Лемдянов скажет, что это заметный успех в развитии города, а жители Канищева встретят приодевшуюся любимицу с гармошкой и баранками. А если говорить прямо, то вся эта самая дорогостоящая и бесконечная в истории города пиар-компания Трушиной и Рольгейзера – просто элементарное неуважение к зрителю. Следует всё-таки отличать телевизионный эфир от агитки «Вестник нашего района».